Новости

Алексей Родионович Лисенков, начальник 31 ВПК

Продолжение воспоминаний...

На Комсомольской улице (ныне Садовая улица) от Екатерининского дворца по склону парка до кухонного корпуса было немецкое кладбище, где хоронили немецких солдат и офицеров: сплошные по всему склону березовые кресты.

Александровский дворец также был разграблен. Одни пустые стены. Возле дворца на фасаде также было кладбище немцев, а возле самого дворца стоял памятник какому-то видному генералу. На Московской улице возле почты были две виселицы, а также виселица у Орловских ворот.

Проходя по улицам, я обратил внимание, чем вызвано, что немцы выкинули всю утварь и мебель из жилых домов через окна: заходя в дома, мы обнаружили, что дощатые полы были выломаны для оборудования землянок за городом, на обратках склонов оврагов. Немцы ни одно здание не использовали под жилье — боялись бомбежек и обстрелов. Исключение составляли подвалы со сводчатыми перекрытиями.

Жуткая картина вырисовывалась, когда мы заходили в жилые дома. На лестничных клетках и в квартирах были надписи «Прощайте. Уходим. 15 сентября 1942 г.», «Прощайте. Уходим 15 октября»… И так в каждой квартире. Впоследствии оказалось, что немцы в один день согнали всех жителей Пушкина и Павловска и конвоировали за город Гатчина в приготовленные лагеря. Нежелающих — расстреливали. И с 15 сентября 1942 года ни одного жителя в городах Пушкин и Павловск не проживало. Улицы Труда, Пролетарская (ныне Церковная улица), Васенко (ныне Дворцовая улица) были заминированы. В двух местах по Пушкинской, и весь Октябрьский бульвар на всем протяжении были заминирован минами зимней установки.

20 января 1944 года по окончании курсов разминеров, на третьей автомашине в Пушкин следовало наше подразделение, и в районе Александровки встретили начальника 2-го отдела УПО Тарвида, который сообщил, что догорает общежитие сельхозинститута. Это здание горело четыре дня, потому что его тушить не было никакого смысла, даже при наличии близкого водоисточника. При дальнейшем обследовании Пушкина были обнаружены в районе частных домов, особенно на Новой улице, следы кровавых расправ над мирными жителями. В одном из домов было обнаружено восемь разложившихся трупов, из них пять человек — расстрелянных в запертом сарае, одна женщина — на пороге в коровник, и возле дома мальчик, у которого мы вынули пластмассовый портсигар, в котором находились метрики и четыре трехрублевых банкноты. Мальчику было тринадцать лет. Все эти убийства совершались в сентябре 1942 года, и после этого немцы этот район не посещали и трупы не хоронили. Документы и портсигар я передал прокурору Пушкина Нестерову. Таких незахороненных трупов было очень много, в том числе сотни — в канаве по Парковой улице (в то время носила название шоссе Урицкого). И зарыты всего на двадцать сантиметров, при вскрытии — все расстреляны в затылок.

21 января 1944 года на совещании у председателя райисполкома стояли первоочередные задачи восстановления Пушкина, но пока восстанавливать было некому. Прибыли только милиция, пожарная охрана и руководящие работники. Я на совещании поставил наболевший в будущем вопрос насчет бани. Предварительно обследовал дворец «Палей» (дворец княгини Ольги Палей), в котором когда-то была баня, расположенная рядом с озером, но начальник райотдела МВД помогать рабочей силой отказался, мотивируя это тем, что милиция занята более важными делами. Видя безвыходное положение, я решил во что бы то ни стало сделать это. Сделав утепленную будку на озере, установил насос «Гарда» и проложил трубы к бывшей бане. 24 января в день наступления наших войск на Павловск и Пушкин личный состав уже мылся в бане.

После шестидневного нашего пребывания в городе Пушкин, в 9 часов утра, мы стояли на улице Труда и смотрели, как по улицам Комсомольской и Коммунаров (ныне Средняя улица) с автоматами и винтовками наперевес двигаются войска по направлению Екатерининского дворца. Добежав до дворца и забравшись на крышу, водрузили красный флаг освобождения Пушкина и Павловска от немецких захватчиков…

1 февраля 1944 года в 1 час 30 минут в Екатерининском дворце возник крупный пожар. Туда выехала 31-я часть во главе со мной. О пожаре сообщили наши парные дозоры, которые при отсутствии связи направлялись по городу, в том числе, из милиции также патрульную службу осуществляли парные патрули. В 1 час 20 минут на Комсомольской улице наши дозорные встретились с милицейскими, и в это время из здания дворца послышалась автоматная стрельба, последовали несколько взрывов. А затем изо всех окон самого большого зала выбилось сильное пламя. После пожара были обнаружены канистры, простреленные пулями, видимо, с зажигательным.

Прибыв к месту пожара и оценив обстановку, я принял решение во что бы то ни стало преградить путь огню у капитальной стены. Но эта капитальная стена не разделяла крышу брандмауэрной стеной, и мной были брошены силы, чтобы остановить распространение огня по чердаку. Одновременно прибыл на машине начальник МВД Никитин, которого я попросил с нашей связисткой съездить на аэродром и вызвать дополнительную помощь. Автонасос я вынужден был поставить сразу на лед озера, рискуя, что при откачке воды, он может оказаться в озере. Прибывшие из Ленинграда подразделения во главе с Кончаевым приступили к тушению пожара, а 31-я пожарная часть продолжала удерживать пожар, не давая распространиться по главному корпусу. Не зная конструкции здания, мы чуть не поплатились жизнями личного состава 31-й части. Металлические балки оказались не на наружных стенах, как обычно, а на внутренних, и схвачены Т-образными скобами с другой стороны стен. Когда температура достигла предела, балки деформировались, и внутренняя стена развалилась. На чердаке находились бойцы во главе с моим помощником Костянко. Трое из них провалились вместе с перекрытиями. На втором этаже были бойцы со стволами. Они, видя падение бойцов с чердака, быстро спасли их. Последние отделались легкими ушибами. Во время тушения один из паникеров вспомнил, что в подвале находятся одиннадцать штук двухтонных бомб, которые при дальнейшем распространении огня могут взорваться. И сколько я ни доказывал, что толовые бомбы от температуры не взорвутся, многие со мной (даже солидные люди) не согласились. Тогда я посоветовал послать автомашину на аэродром и вызвать трактор с саперами. Когда они прибыли, я им объяснил, что бомбы без взрывателей. Они, проверив мои доводы, стали спокойно без всякой осторожности вытаскивать по настилу тросами бомбы, а огонь так и дошел до подвального помещения, где они находились. Кроме того, эти бомбы продолжали валяться в парке еще месяц…

НА ФОТО - Екатерининский дворец после пожара