Новости

Григорий Давыдович Коновалов

Политрук, начальник части

Продолжение воспоминаний…

Разведка моя не пропала даром. Недалеко от линии фронта я нашел деревянный склад, в котором хранились корни хрена и около трех тонн соли. Это была большая находка. На второй день мы привезли в команду 3 тонны соли и 18 тонн хрена. Хрен возили и другие команды нашего РУПО. Попробовали есть сырой хрен, но из этого ничего не вышло, он горький. Тогда мы начали его варить и пропускать через мясорубку.

Начиная с октября и до января 1942 года, мы давали личному составу дополнительно к пайку по тарелке хрену и по тарелке сладкого чаю из топленого сахара. Это, естественно, сказалось на повышении боеготовности и усилении патриотизма. Личный состав 14-й ВПК не умирал с голоду. Помню такой случай. На совещании политсостава УПО я отчитывался о состоянии боеготовности команды. В президиуме сидели Шикторов, Лагуткин и Сериков. Лагуткин мне задает вопрос: «Вот вы рассказали о том, что у вас нет смертности и хорошая боеготовность. Скажите, а чем вы кормите своих бойцов». Я отвечаю: «Хреном». Лагуткин рассердился и спрашивает: «Я вас серьезно спрашиваю, чем вы кормите личный состав». Вот тогда Шикторов ему объяснил, что мы действительно кормим хреном и мне пришлось рассказать о том, как мы достали и как приспособили для питания хрен в кореньях. Для усиления питания приходилось изыскивать любые возможности.

Однажды утром в ноябре 1941 года приходит ко мне мастер обувной фабрики «Победа № 2» и говорит, что на кожаном заводе имеются отходы от кож, которые можно использовать для питания. Нужна машина. Я взял с собой четыре бойца, и мы поехали на кожаный завод. На заводе мы действительно увидели большую кучу обрезков из необделанных кож шеи, кожа от ног, которые сваливались в кучу и засыпались нафталином в течение года. Вот этих отходов мы и привезли две тонны. Отрезки мы в кочегарке опаливали на огне, промывали и варили для личного состава. Они нам казались очень вкусными. Еще один, на мой взгляд, характерный эпизод в деле усиления питания личного состава, усиления боеготовности и укрепления дисциплины.

Как-то на совещании хозяйственного актива района в райкоме партии ко мне обратился директор 12-го хлебозавода и попросил пожарную машину с личным составом на завод. Дело в том, говорил директор, что на хлебозавод часто нападают компаниями по 10–15 человек, и охрана с ними ничего не может сделать. В охране одни женщины. Они больших безобразий не делают, захватят по 2–3 буханки хлеба и скрываются. Мы посоветовались с начальником ВПК т. Антоновым и решили поставить на 12-й хлебозавод пожарную машину. Все равно нам нужно было рассредоточивать технику. Выделили пятнадцать человек из резерва и меняли их через пятнадцать суток. На хлебозаводе они ели хлеба досыта, и их пайку мы сохраняли до прибытия в команду. Горячую пищу мы им носили туда. На пожары они выезжали только в крайней необходимости. В результате они отдыхали полмесяца и питались за счет сэкономленного пайка еще на полмесяца. Получился своеобразный дом отдыха. Несколько позднее кроме личного состава 14-й ВПК стали посылать туда и с других команд бойцов для отдыха. Вся эта работа по усилению питания в скором дала свои результаты. 14 ВПК в дни блокады считалась одной из лучших в гарнизоне. Личный состав был дисциплинирован и хорошо работал на пожарах. В трудные дни блокады нас всегда обеспечивали горячим. За период блокады ни один человек не умер от голода. Это укрепляло дисциплину, усиливало боеготовность, способствовало этому и то, что в команде всегда было тепло. Работала уборная и соблюдалась чистота. Помню, как-то в команду заехали несколько начальников РУПО во главе с Сериковым. Он им говорит: «Вот зайдите в туалет, поглядите, и у себя заведите».

При команде была своя кочегарка. Для ее отопления мы еще с осени заготовили дрова со сломанных деревянных домов. А мы их много ломали для больниц и советских учреждений. Для усиления боеготовности личного состава в команде систематически проводилась всесторонняя политико-воспитательная работа. Наряду с политзанятиями, политинформациями большое внимание уделялось самодеятельности. Много из личного состава, в том числе и я сам, участвовали в хоре гарнизонного клуба УПО. В команде была организована своя самодеятельность. Струнным кружком хорошо руководил шофер Рыжков, драмкружком – шофер Карельский В. Активными участниками самодеятельности были Громова Ф., Яблокова С. и другие.

Несмотря на недоедание и усиление работы, в свободное от боевой работы время в красном уголке команды всегда были шутки и веселья. Слышались задорные песни. На районных собраниях всегда тон задавал личный состав 14 ВПК. Однако в трудные дни блокады воспитательная работа этим не кончалась. Необходимо было строго следить за правильностью распределения питания и нарядов на службу. Организовать отдых. Отдельно товарищи старались сэкономить и продать и без того малую пайку хлеба. 100 грамм хлеба стоили 100 рублей. Поэтому приходилось в столовой присутствовать при раздаче пищи. Следить, чтобы каждому наливали ровно, и чтобы каждый положенное ему съел. Сейчас это кажется невероятным, а в то время это было очень важно. Были и такие, на которых не действовали меры воспитательного характера и к ним мы принимали более решительные меры. Был у нас один боец (фамилии называть нет необходимости). Здоровый такой человек, лет двадцати семи. Все знали, что он ворует из тумбочек и без того малый паек бойцов, но поймать не могли. На пожарах же он работать не хотел. Заберется куда-либо, где не сильный дым и тепло, и спит или сидит. Вот однажды на большом пожаре на Сенной площади мне начальник караула Малышев Л. доложил, что он сидит и спит около пожара, где работал караул. Мы решили с бойцами караула его проучить. Взяли ствол литера «А» и направили его на спящего. Несмотря на его истошный крик, мы его изрядно промыли холодной водой из ствола. После этого я его пригласил к себе и сказал: «Раз ты не хочешь работать на пожаре, то я тебя отправляю в команду. Доложи начальнику ВПК о том, что я тебя снял с работы на пожаре». Идти домой надо пешком от Сенной (площади) до команды 3 км, а мороз 25 градусов да еще весь мокрый. Это явная смерть. Начальника караула я предупредил, чтобы его не отпускали. Вот так мы его основательно проучили, и впоследствии он понял, что ему не дадут отвиливать и с него получился хороший боец.

Благодаря сочетанию всех методов воспитательной работы, личного примера командиров, в команде сложился дружный, боевой коллектив во главе с начальником ВПК Антоновым. За отличную работу на пожарах многие товарищи из личного состава награждались правительственными наградами и денежными премиями ГУПО и УПО.

Продолжение следует…