Почитайте детям

Не допустить гибели детей на пожарах – одна из главных задач сотрудников пожарной охраны. В рамках «Года пожарной охраны» предлагаем взрослым читать детям тематическую полезную литературу. Отрывок из повести М. Горького «Детство»:

"Однажды, когда она стояла на коленях, сердечно беседуя с богом, дед,

распахнув дверь в комнату, сиплым голосом сказал:

- Ну, мать, посетил нас господь,- горим!

- Да что ты! - крикнула бабушка, вскинувшись с пола, и оба, тяжко

топая, бросились в темноту большой парадной комнаты.

- Евгенья, снимай иконы! Наталья, одевай ребят! - строго, крепким

голосом командовала бабушка, а дед тихонько выл:

- И-и-ы...

Я выбежал в кухню; окно на двор сверкало, точно золотое; по полу

текли-скользили жёлтые пятна; босой дядя Яков, обувая сапоги, прыгал на

них, точно ему жгло подошвы, и кричал:

- Это Мишка поджег, поджег да ушел, ага!

- Цыц, пёс,- сказала бабушка, толкнув его к двери так, что он едва не

упал.

Сквозь иней на стёклах было видно, как горит крыша мастерской, а за

открытой дверью её вихрится кудрявый огонь. В тихой ночи красные цветы его

цвели бездымно; лишь очень высоко над ними колебалось темноватое облако, не

мешая видеть серебряный поток Млечного Пути. Багрово светился снег, и стены

построек дрожали, качались, как будто стремясь в жаркий угол двора, где

весело играл огонь, заливая красным широкие щели в стене мастерской,

высовываясь из них раскалёнными кривыми гвоздями. По тёмным доскам сухой

крыши, быстро опутывая её, извивались золотые, красные ленты; среди них

крикливо торчала и курилась дымом гончарная тонкая труба; тихий треск,

шёлковый шелест бился в стёкла окна; огонь всё разрастался; мастерская,

изукрашенная им, становилась похожа на иконостас в церкви и непобедимо

выманивала ближе к себе.

Накинув на голову тяжёлый полушубок, сунув ноги в чьи-то сапоги, я

выволокся в сени, на крыльцо и обомлел, ослеплённый яркой игрою огня,

оглушённый криками деда, Григория, дяди, треском пожара, испуганный

поведением бабушки: накинув на голову пустой мешок, обернувшись попоной,

она бежала прямо в огонь и сунулась в него, вскрикивая:

- Купорос, дураки! Взорвет купорос...

- Григорий, держи ее! - выл дедушка. - Ой, пропала...

Но бабушка уже вынырнула, вся дымясь, мотая головой, согнувшись, неся

на вытянутых руках ведёрную бутыль купоросного масла.

- Отец, лошадь выведи! - хрипя, кашляя, кричала она. - Снимите с

плеч-то,- горю, али не видно!..

Григорий сорвал с плеч её тлевшую попону и, переламываясь пополам,

стал метать лопатою в дверь мастерской большие комья снега; дядя прыгал

около него с топором в руках, дед бежал около бабушки, бросая в неё снегом;

она сунула бутыль в сугроб, бросилась к воротам, отворила их и, кланяясь

вбежавшим людям, говорила:

- Амбар, соседи, отстаивайте! Перекинется огонь на амбар, на сеновал,

- наше всё дотла сгорит и ваше займётся! Рубите крышу, сено - в сад!

Григорий, сверху бросай, что ты на землю-то мечешь! Яков, не суетись, давай

топоры людям, лопаты! Батюшки-соседи, беритесь дружней, - бог вам на

помочь.

Она была так же интересна, как и пожар: освещаемая огнем, который

словно ловил её, чёрную, она металась по двору, всюду поспевая, всем

распоряжаясь, всё видя.

На двор выбежал Шарап, вскидываясь на дыбы, подбрасывая деда; огонь

ударил в его большие глаза, они красно сверкнули; лошадь захрапела,

упёрлась передними ногами; дедушка выпустил повод из рук и отпрыгнул,

крикнув:

- Мать, держи!

Она бросилась под ноги взвившегося коня, встала пред ним крестом; конь

жалобно заржал, потянулся к ней, косясь на пламя.

- А ты не бойся! - басом сказала бабушка, похлопывая его по шее и взяв

повод. - Али я тебя оставлю в страхе этом? Ох ты, мышонок...

Мышонок, втрое больший её, покорно шёл за нею к воротам и фыркал,

оглядывая красное её лицо.

Нянька Евгенья вывела из дома закутанных, глухо мычавших детей и

закричала:

- Василий Васильич, Лексея нет...

- Пошла, пошла! - ответил дедушка, махая рукой, а я спрятался под

ступени крыльца, чтобы нянька не увела и меня.

Крыша мастерской уже провалилась; торчали в небо тонкие жерди стропил,

курясь дымом, сверкая золотом углей; внутри постройки с воем и треском

взрывались зелёные, синие, красные вихри, пламя снопами выкидывалось на

двор, на людей, толпившихся пред огромным костром, кидая в него снег

лопатами. В огне яростно кипели котлы, густым облаком поднимался пар и дым,

странные запахи носились по двору, выжимая слезы из глаз; я выбрался из-под

крыльца и попал под ноги бабушке.

- Уйди! - крикнула она.- Задавят, уйди...

На двор ворвался верховой в медной шапке с гребнем. Рыжая лошадь

брызгала пеной, а он, высоко подняв руку с плеткой, орал; грозя:

- Раздайсь!

Весело и торопливо звенели колокольчики, всё было празднично красиво.

Бабушка толкнула меня на крыльцо:

- Я кому говорю? Уйди!

Нельзя было не послушать её в этот час. Я ушел в кухню, снова прильнул

к стеклу окна, но за тёмной кучей людей уже не видно огня,- только медные

шлемы сверкают среди зимних чёрных шапок и картузов.

Огонь быстро придавили к земле, залили, затоптали, полиция разогнала

народ, и в кухню вошла бабушка.

- Это кто? Ты-и? Не спишь, боишься? Не бойся, всё уже кончилось...

Села рядом со мною и замолчала, покачиваясь. Было хорошо, что снова

воротилась тихая ночь, темнота; но и огня было жалко.

Дед вошёл, остановился у порога и спросил:

- Мать?

- Ой?

- Обожглась?

- Ничего.

Он зажёг серную спичку, осветив синим огнём своё лицо хорька,

измазанное сажей, высмотрел свечу на столе и, не торопясь, сел рядом с

бабушкой.

- Умылся бы,- сказала она, тоже вся в саже, пропахшая едким дымом.

Дед вздохнул:

- Милостив господь бывает до тебя, большой тебе разум дает...

И, погладив её по плечу, добавил, оскалив зубы:

- На краткое время, на час, а дает!..

Бабушка тоже усмехнулась, хотела что-то сказать, но дед нахмурился.

- Григория рассчитать надо - это его недосмотр! Отработал мужик,

отжил! На крыльце Яшка сидит, плачет, дурак... Пошла бы ты к нему...

Она встала и ушла, держа руку перед лицом, дуя на пальцы, а дед, не

глядя на меня, тихо спросил:

- Весь пожар видел, с начала? Бабушка-то как, а? Старуха ведь... Бита,

ломана.. То-то же! Эх вы-и...

Согнулся и долго молчал, потом встал и, снимая нагар со свечи

пальцами, снова спросил:

- Боялся ты?

- Нет.

- И нечего бояться...

Сердито сдернув с плеч рубаху, он пошёл в угол, к рукомойнику, и там,

в темноте, топнув ногою, громко сказал:

- Пожар - глупость! За пожар кнутом на площади надо бить погорельца;

он - дурак, а то - вор! Вот как надо делать, и не будет пожаров!.. Ступай спи. Чего сидишь?" 1913г.

Литературные произведения про пожарную охрану и пожарных будут публиковаться еженедельно на сайте ведомства. Рубрику "Почитайте детям" ведет Ольга Савина, сотрудник ФГКУ «7 отряд федеральной противопожарной службы по Пермскому краю»