Новости

Трудно представить, что пережили те, кому пришлось покинуть свои дома, родной город, оставить свою прежнюю жизнь. Мирное небо над головой, нет войны, вокруг цветущий, весенний город. Не сходят сели, нет лавин, нет землетрясений или каких-либо других природных катаклизмов. Раз ЭТО невидимое, значит не страшное и не опасное. Люди не хотели понимать «радиацию», и не хотели уходить.

Не легче пришлось и тем, кто, осознавая огромный риск и последствия, шел на подвиг, рискуя жизнью, устранять последствия аварии и решая главную задачу по предотвращению распространения радиационных последствий одной из самых крупных радиационных аварий в мире.

«С вертушки, при облете территорий, были видны следы на снегу, люди перемещались между заброшенными зданиями. Может не всех эвакуировали, а может вернулись домой, думая, что всё в порядке. А так - это был обычный город, правда населенный только военными, и оцепленный милицией», - рассказывает Рожков Алексей Григорьевич, капитан оперативной группы ГО СССР по ликвидации аварии и её последствий на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС.

В обязанности оперативной группы, в которой прибыл в Чернобыль Рожков, входили сбор, обобщение и анализ радиационной обстановки, координация действий и учет сил и средств, осуществление контроля за работой по дезактивации дорог, зданий, населённых пунктов, техники, сан обработке личного состава, и соблюдение мер радиационной безопасности в целом. Группа прибыла на место в декабре 1986 года.

«Нас много лет этому учили – защищать свою Родину от любой угрозы. Мы должны были поехать и защищать, мы и поехали», - так ответил на вопрос Алексей Григорьевич, о возможности отказаться от этой страшной поездки.

«Когда приземлились, и нас в автобусах везли в Чернобыль, выходили целые семьи, дети выбегали, провожали нас такими взглядами… Было неуютно. Они знали куда и зачем мы едем. А мы смотрели с горечью на них, понимая какие дозы радиации они уже получили», - с грустью вспоминает ликвидатор последствий аварии.

За здоровьем ликвидаторов пытались внимательно следить. Врачи заставляли пить много воды, париться в бане. Отлично кормили в ресторане «Чернобыль». Даже кинотеатр работал, и по вечерам все ходили смотреть фильмы.

Кадровики строго контролировали полученное облучение, ведь максимально разрешенная доза радиации была 25 рентген. Позже все узнали, что приборы у них на местах, были не очень хорошие, и действительная цифра, показанная единственной на тот момент, установкой в Москве, в несколько раз превышала указанную в карточке доз облучения, чернобыльскими кадровиками. В своей опасной командировке Рожков пробыл 2 месяца.

Закончили мы беседу с Алексеем Григорьевичем на веселых воспоминаниях о встрече Нового, 1987 года.

«Время-то какое было? Сухой закон. А тут Новый год! Нас двое было в составе группы, самых младших по званию, капитаны. Я взял на себя смелость и сказал: Товарищи офицеры, как самый младший по званию, приглашаю всех проводить Старый и встретить Новый год! Согласились все с радостью. Проводили и встретили. Правда в Москве, потом, когда подлечился от отеков, появившихся от облучения, вызывали на беседу, мол как же так товарищ?!» - смеётся Алексей Григорьевич, правда уточнив, что в тот момент ему было совсем не до смеха.

От всей души хочется пожелать всем участникам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС здоровья, долголетия и отсутствия в жизни, даже самой незначительной чрезвычайной ситуации.