Новости

Михаил Салфетников стабильно попадает в «Рейтинг влиятельности». В эксклюзивном интервью главный липецкий спасатель рассказал «Абирегу», почему когда-то пошел в ракетчики, как оказался в МЧС и чем увлекается в свободное от службы время.

– Кто тот человек, с которого вы берете пример?

– Я придерживаюсь заповеди: «Не сотвори себе кумира» и никогда не брал за образец для подражания кого-нибудь одного. Было много людей, от которых я старался взять лучшее и следовать их примеру. В детстве это был Алексей Маресьев. Он привлекал меня своей силой воли. Вопреки всему, без ног, он смог снова подняться в небо. Мне хотелось иметь внутренний стержень, как у него. Еще Павел Корчагин. Он мог отдать себя делу, сгореть ради идеи. Я всегда равнялся на таких людей.

Я люблю людей, которые умеют отвечать за свои слова. С этого всё начинается. Каждый хочет быть положительным героем в наших глазах, и все на словах берут на себя эту ношу. Но если ты сказал, принял решение и пошел до конца, тогда ты настоящий. А если говоришь и не держишь слово, подведешь в трудную минуту. Еще люблю открытых людей. Бывают такие, кто в лицо говорит одно, а у тебя за спиной – другое. С таким человеком нельзя ни посидеть и поговорить, ни в огонь пойти, ни просто в карты поиграть – обманет.

– Я знаю, вы часто награждаете альтруистов, которые спасают других людей из беды. И часто это бывают еще дети. Много таких людей?

– Довольно много. В год я награждаю за героизм, проявленный при спасении людей, человек по 10. И мне всегда хочется поблагодарить не только детей, которые не бросили в беде своих товарищей. Всегда хочется сказать спасибо родителям, что сумели воспитать в своих детях самое лучшее, что может быть в человеке.

– Среди ваших подчиненных все готовы рисковать жизнью ради спасения других?

– Я думаю, да. По крайней мере, еще не было, чтобы кто-то струсил. У нас недавно был случай на улице Пушкина, 7. Мы не могли подъехать. Как обычно, двор, пятиэтажка, колья набиты, чтобы машины не ездили. «Вот, они здесь ездят, пыль поднимают, дети спят, шумно!» Благие намерения! В результате, загорелось на первом этаже, огонь поднялся до пятого. По прибытии, естественно, разведка. Ребята пошли в дом, начали выводить людей. А подъехать близко невозможно. Лестницу установить тоже не получается. В принципе, могли бы ждать. Но не стали. Полезли по трехколенкам и штурмовкам. Штурмовка – это лестница с большим зубом, крючком. Пожарный ее бросает, она цепляется за подоконник второго этажа. Он лезет вверх. Потом цепляет ее за подоконник на третьем этаже. И так до пятого. И всё это в боевке, с баллоном, в сапогах, в маске, в каске. Залезли, а там родители уже с дочкой прощаются. Наш боец их спас и даже, как его зовут, не сказал. Нам потом женщина писала: «Скажите хоть фамилию». Они втроем по штурмовкам лазили. Этот герой и еще двое, тоже ребята отважные. Я не знаю, сколько бы времени мы людей с пятого этажа снимали, если бы они, жертвуя собой, не полезли наверх.

– К сожалению, не все у нас оказываются героями. В «Зимней вишне» много нашлось альтруистов, но многие из тех, кто должен был предупредить беду, оказались не в их числе.

– Вот скажите, из-за чего погиб Чапаев?

– Проспали часовые.

– Правильно, часовые проспали. Они не выполнили обязанности, которые были на них возложены. Из-за этого погибли все: Чапаев, дивизия и т. д. В «Зимней вишне» то же самое. Люди попросту не выполнили должностные обязанности, которые написаны кровью. Боевой устав пожарной охраны, те же правила пожарной безопасности.

Их вообще кроме пожарных мало кто выполняет. Вот я всегда спрашиваю у людей: «У вас дверь металлическая в доме?» – «Да». – «А для чего?» – «Чтобы воры не залезли». – «Хорошо, а сколько у вас дома огнетушителей?» – «Ни одного». – «А почему? Ведь воры придут, заберут ценное и уйдут. А огонь придет, всё заберет, и даже жизнь». Закон не предписывает иметь дома огнетушитель. А здравый смысл и ответственность за других людей к этому обязывают. Но об этом почти никто не задумывается.

– А вам самому не приходилось идти в огонь для спасения?

– Нет, лично мне не приходилось. У каждого свое дело. Я бы с удовольствием пошел. Но, к сожалению, в моем положении не имею на это права. Тот, кто идет в огонь, – отвечает за себя. Я беру ответственность за всех.

– Свою биографию вы начинали офицером в ракетных войсках. Почему выбрали именно эту специальность?

– Вообще я мечтал стать летчиком. Но перед самым окончанием школы встретил своего друга Игоря Зуева, с которым в детстве играл в «Орленок» и «Зарницу». Тогда были такие военизированные игры.

Игорь был старше меня года на два и уже учился на втором курсе военного училища. Он убедил меня, что профессия ракетчика интересней, чем летчика. Я поехал и поступил в высшее зенитно-ракетное училище в Энгельсе. Потом служил на военно-воздушном оборонном комплексе С-200 «Вега». Грозное было оружие. Потом ему на смену пришли С-300 и С-400, про которые у нас много пишут. Все читали и про историю с С-200, которым украинцы в 2001 году во время учений сбили российский пассажирский самолет.

– А почему ушли из армии и как пришли в МЧС?

– Всё прозаично. В 1989 году я выпустился из военного училища, попал в Литовскую социалистическую республику служить. Через девять месяцев я уже был заместителем командира батареи. Еще чуть позже получил старшего лейтенанта, был на майорской должности. Но Советский Союз развалился, и нас сократили. Меня перевели на должность старшего лейтенанта командиром взвода в Лугу под Ленинградом. Там я получил капитана. А через некоторое время нас снова сократили. Времена такие были. Приехал в родной Воронеж. Сдаю документы в военкомат, а мне говорят: «У нас в поселке Шилово разворачивается бригада МЧС. Поезжай туда, посмотри, нам нужны офицеры».

Я приехал туда и вспомнил, как в детстве в Шилово участвовал в сборах, которые проводили на базе полка гражданской обороны, как мы неделю ходили с деревянными автоматами, жили в палатках и питались в солдатской столовой.

Меня взяли командиром роты по охране и обслуживанию автомобилей и инженерной техники. Потом я стал начальником штаба отдельного аварийно-спасательного батальона специального назначения. Он появился после трагедии на Чернобыльской атомной станции, когда были созданы полки гражданской обороны, специально подготовленные для работы в таких ситуациях.

Там Нововоронежская станция. Кроме того, в то время начинали строить Воронежскую тепловую атомную станцию. Потом ее «заморозили». На случай аварии на этих объектах и существовал наш батальон. Так вот я и расстался с ракетными войсками и стал служить в МЧС.

Потом поступил в академию, окончил ее с отличием. Как особо отличившийся выпускник, был на приеме у Владимира Путина.

В Шилово, кстати, у нас за забором стояли ПВОшники. Я как-то взял своих ребят-контрактников, говорю: «Пойдем, познакомимся с соседями». Приходим, а у них командиром Игорь Зуев, тот самый, который когда-то «сосватал» меня в ракетные войска.

– Не тянет обратно к ракетам и самолетам?

– Я до сих пор делаю авиамодели. У нас в Воронеже был клуб космонавтики при Механическом заводе, и я ходил туда в авиамодельный кружок. Даже один раз с парашютом прыгнул.

– Вы еще и в хоккей играете?

– Играю. К нам недавно, в апреле, Марат Башаров со своей командой приезжал, сыграли против звезд кино и эстрады.

Автор материала: Виктор Унрау.

Источник: Агентство Бизнес Информации (ABIREG.RU) https://abireg.ru/n_68130.html