Новости

Герой нашего очередного очерка данной серии - бывший начальник брянской пожарной охраны в пятидесятые годы прошлого века майор А. Н. Ворошилов (на фото) находился в этой должности меньше своих предшественников и последователей. Немногим более трех лет. Но в этом нет его вины. Смеем предположить, что первоклассный специалист, боевой офицер стал заложником обстоятельств, сложившихся и царивших в то время. Думается, что в канун отмечаемого 30 октября Дня памяти жертв политических репрессий мы воздадим маленькую толику памяти одной из них.

Прибыв для дальнейшего прохождения службы на Брянщину, А. Н Ворошилов, как водится, начал изучать положение дел в центре и на местах. Знакомился с кадрами, выяснял, насколько в пожарных частях велик процент старой, изношенной техники. Конечно, конно-бочечные обозы, латанные-перелатанные полуторки не привели его в восторг и не могли идти в сравнение с пожарной техникой, что стояла на вооружении пожарной охраны специальных объектов по месту его прежней службы. Но сетовать на обстоятельства он не привык, а прекрасно понимал, что необходимо работать и работать, поднимать из руин и пепла разрушенную войной материальную базу службы. Но начал вновь назначенный руководитель и с вопросов… делопроизводства. Еще при первом знакомстве с обстановкой Андрей Никитович (так в документах,- Авт.), много прослуживший в закрытых подразделениях, был неприятно удивлен состоянием низкой штабной культуры, как в головном отделе, так и в пожарных частях. Часто подготовленные документы грешили казенщиной и безграмотностью. Наводить здесь порядок взялись совместно с руководством и секретариатом УМВД Брянской области. Прежде создали комиссию для проверки наличия секретных документов и дел в отделе пожарной охраны, а следом за ней вторую, которой надлежало «рассмотреть подлежащие уничтожению документы с 1944 по 1949 годы».

Как каждый новый руководитель майор А. Н. Ворошилов постарался определить тот круг исполнителей из числа подчиненных, на которых он мог положиться в первую очередь. Хотя, имея большой опыт работы с людьми, Андрей Никитович видел, что многие пожарные, начальники караулов и частей преданы своему делу. Часто не имея специального образования, должной оснащенности, они готовы были идти на риск и самопожертвование в борьбе с огнем. Прежде, в целях централизованного руководства силами и средствами, приказал организовать внештатный штаб пожаротушения, где взял на себя обязанности старшего оперативного начальника, а своими заместителями определил начальника оперативного отдела УМВД капитана внутренней службы и начальника городского отдела пожарной охраны И. П. Мажукина. Второму он вменил в обязанность выезжать на все пожары в городе. Справедливости стоит сказать, руководители штаба личным примером увлекали подчиненных. Во только один пример из этого ряда. Утром 31 октября 1952 года в Карачевском районном Доме культуры возник пожар. Когда дежурный караул тамошней пожарной части прибыл на место происшествия, огнем уже была охвачена большая часть одной из стен и чердачные конструкции. Хуже того, создалась угроза распространения огня пожара по всему зданию. А отсутствие расположенных водоисточников осложнило решение тактической задачи по тушению этого пожара. Однако, прибывший на пожар на автоцистерне личный состав местной пожарной команды, во главе с находящимся в командировке капитаном внутренней службы В. А. Лысенко с задачей справились успешно. Горение стены, чердачных конструкций и перекрытий было локализовано, а затем и ликвидировано.

В архиве сохранились и другие примеры четкого выполнения в то время брянскими пожарными своих служебных обязанностей. Так в начале третьей декады октября 1953 года загорелся автомобильный гараж, принадлежащий Бежицкому райисполкому. Ближе к полуночи пламя загуляло по строению, угрожая не только примыкающему к нему складу с бензином, а и рядом расположенной сберегательной кассе. Но оперативными, умелыми действиями личного состава Бежицкого гарнизона пожарной охраны пожар был локализован, а потом и ликвидирован. После чего кое- кто из высокопоставленных лиц, наверное, вздохнул с облегчением. Ведь до главного праздника страны — очередной годовщины Октябрьской революции оставались считанные дни. И случись бы ЧП с материальным ущербом или, хуже того, человеческими жертвами, отдельных чиновников по головке бы не погладили. Но в тот раз благодаря работникам третьей военизированной пожарной команды: командиру отделения, сержанту внутренней службы Ф. С. Ермакову, пожарному, ефрейтору внутренней службы П. Л. Иванюку, другим их сослуживцам всем для партийных секретарей завершилось благополучно.

Прошедший путь от простого пожарного до начальника отряда по охране крупного секретного объекта оборонного значения, Ворошилов, как говорится, на ощупь знал все тонкости профессии огнеборца, прекрасно понимал, сколько труда, сил вкладывают его подчиненные в ликвидацию пожаров испепеляющей силы. Потому при каждом удобном случае старался воздать, настрадавшимся за время войны людям, должное за их такой нужный труд. К слову сказать, в боевой и политической подготовке тогда преуспели, за что переходящих Красных Знамен удостаивались: пожарные команды городов Клинцы, Жуковка, Новозыбков. Среди военизированных пожарных команд с переменным успехом тогда первенствовали первая, вторая и третья ВПК.

После того, как на полную мощь заработали заводы по производству противопожарного оборудования, в пожарные части области стали поступать первые автомашины и мотопомпы. Только за весь1953 и начало 1954 года на боевое дежурство было поставлено 18 автомашин. Бывая в подразделениях, А. Н. Ворошилов понимал, что когда в районах и городах, как грибы после дождя, росли новые предприятия, к каждому объекту пожарного не поставишь, но стремиться к этому надо. Потому поддержал инициативу отдела пожарной охраны города Брянска, рекомендовал ее для повсеместного внедрения. В областном центре тогда решили действовать по старой поговорке о том, что новое—это хорошо забытое старое. Иными словами, решили возродить добровольное пожарное общество, фактически существовавшее в городе и его окрестностях с 1890 года. А вскоре после освобождения брянского края от гитлеровских оккупантов горстка энтузиастов стала восстанавливать это жизненно значимое дело. К лету 1950 года городская организация добровольного пожарного общества насчитывала в своих рядах 48 человек. Стоит заметить, что не формально числились, а зарабатывали средства для собственного развития. Работал целый отряд трубочистов. Специалисты не только очищали печные дымоходы от сажи, а и осуществляли капитальный ремонт этих самых печей. Производительно работал и цех по зарядке огнетушителей. Видя во всем этом несомненную пользу, исполком горсовета депутатов трудящихся летом 1950 года своим решением утвердил добровольное пожарное общество при брянской городской пожарной охране. По большому счету, в послевоенное время вдохнул в него вторую жизнь. Повседневностью стали пожарно-профилактические мероприятия как в самом городе, так и в близлежащих рабочих поселках. Подобно грибам после дождя стали расти добровольные пожарные ячейки и на предприятиях. Их члены взялись за проведение противопожарной пропаганды и агитации, а в случае пожара первыми показывали пример по их тушению.

Шаг за шагом, насколько позволяли силы и средства, Брянщина ликвидировала разрушительные последствия страшной войны. Использовалась любая возможность возродить в центре и на местах пожарную охрану. Весной 1952 года отдел пожарной охраны УМВД по Брянской области совместно с горрайисполкомами, на основе указания свыше, частично изменили штаты и ассигнования на содержание городских пожарных команд. В частности, в селе Комаричи организовали платную добровольную пожарную команду. Ее содержание взял на себя районный бюджет. Навлинская поселковая пожарная команда также была реорганизована в платную добровольную пожарную дружину. Одним словом, в отчетном 1952 и последующие полтора года все делалось во благо народное. Эти и другие факты говорили, что брянскую пожарную охрану возглавил и руководит ею профессионал высокого класса, удостоенный ряда государственных наград. Кстати, если речь зашла о наградах, то с полным правом можно сказать, что в теперь уже далеком 1950 году в наши края для дальнейшего прохождения службы прибыл не только первоклассный профессионал, а и боевой офицер. Да, он непосредственно не участвовал в боевых действиях на фронтах, но делал дело не меньшей государственной важности — ковал оборонный щит страны. О том свидетельствуют нагрудные знаки, которых он был удостоен: « Лучший строитель Магнитстроя», «Лучший пожарный работник СССР». Здесь же заняли место медали: «За трудовую доблесть» (дважды), «За боевые заслуги», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 г. г.», орденов Красной Звезды», «Знак Почета». Справедливости ради стоит сказать, что медалей и орденов первого порядка А. Н. Воронин был удостоен на основании существующего тогда положения о поощрении за выслугу лет в войсках, органах МВД-МГБ и милиции, Применительно к нашему герою, его удостоили как отслужившего 13 и 15,5 лет. Учитывая какой, образно говоря, был политический климат в то время за окном, ордена давали не за красивые глаза. Вот как характеризуется тогдашняя деятельность Андрея Никитича, изложенная в аттестациях к наградным листам: «… за период работы на Кировском заводе в должности начальника отряда ВПО тов. Ворошилов проявил себя как хороший, дисциплинированный командир, знающий свою специальность. Обладает хорошей спецподготовкой и практическим навыком в работе на промышленных предприятиях, а также правильной организацией профилактических мероприятий. В результате на заводе значительно уменьшилось количество загораний».

«Часть, руководимая тов. Ворошиловым,— говорится в другой аттестации,— является Краснознаменной среди частей ВПО МВД Челябинской области». По большому счету стоит сказать большое спасибо всем работникам подразделений пожарной охраны Уральского края. В 30-40-е суровые военные годы они четко, исходя из требований того времени, выполняли свои должностные обязанности. Их работа, как и у всех заводчан, была развернута под руководством НКВД, в тяжелейших условиях, в секретном режиме, при жесткой дисциплине и ориентирована на выпуск военной продукции особого назначения. Порядок поддерживался во всем. От заводских цехов до материалов в личных делах работников. Взять анкету специального назначения работника МВД. Отвечать на поставленные в ней вопросы надо было «подробно, четко, разборчиво, без прочерков, со ссылками на подтверждающие документы. На вопросы, не предусмотренные анкетой, но имеющие существенное значение, лицо, заполняющее анкету, обязано было ответить отдельно в конце анкеты». За дачу ложных и неправильных сведений предусматривалась, мягко говоря, ответственность. Эти правильность и искренность должны были проверить работники особого отдела.

По поводу собственно вопросов можно подумать разное. Мы прекрасно понимаем, какая общественно-политическая ситуация в то время была в стране, потому данная анкета должна была в первую очередь служить инструментом проверки данного работника на лояльность существующему строю. Среди прочего спрашивали: состоял ли в других компартиях, кроме ВКП (б), или в других партиях коммунистического толка. Были ли колебания в проведении линии партии, и упаси, Боже, участвовал ли в оппозициях.

Само собой интересовались, был ли автор анкеты под судом или следствием, лишался ли права голоса. А также служил ли в царской армии, воевал ли на стороне белых, о связях с заграницей. Подробным образом следовало осветить свои родственные связи по линии жены. В частности, служили ли они в полиции, жандармерии, охране, духовном, тюремном или судебном ведомствах при царе, временном правительстве, при белых и буржуазных национальных правительствах. Все это необходимо было конкретизировать, показать когда, где и в каких должностях, чинах, званиях.

Что мог ответить на данные вопросы с пристрастием герой нашего очерка? Конечно же «не был», «не состоял», «не принимал», «не имею», «не участвовал». Да и что мог ответить выходец из бедной крестьянской семьи, который обладая большим трудолюбием, при огромной тяге к знаниям, всего достиг в жизни собственным трудом. В этом можно убедиться, познакомившись с подробнейшей автобиографией, написанной Андреем Никитовичем после прибытия к новому брянскому месту службы.

«…родился 15 ноября 1904 года на Украине, в Полтавской области, в Кобыляцком районе, в селе Билеки, семье крестьянина-бедняка. С 10 до 16 лет, — записал он, вспоминая о своем детстве,— летом батрачил, а зимой ходил в школу. В 1920 году поступил, учится в гимназии в городе Кобеляки, которую окончил в 1922 году. Причем, опять учился преимущественно зимой, а летом трудился, в течение семи лет, на сезонных работах по ремонту железной дороги на полтавской станции Лящиновка. В 1926 году призывался в армию, но получил отсрочку, как льготник третьего разряда. Иными словами, являлся на день призыва единственным трудоспособным членом семьи.

В 1929 году по собственному желанию взял расчет в Лящиновской конторе № 7 и уехал на Урал, где поступил работать в качестве чернорабочего в контору № 2 на станции Карталы Свердловской области. С 1 января 1930 года был назначен бригадиром по ремонту железной дороги, с переводом на станцию Собутак Свердловской области. С 20 февраля вышеуказанного года по собственному желанию взял расчет и уехал в Магнитогорск, где 26 февраля 1930 года вступил в пожарную охрану рядовым. С 1 апреля вышеуказанного года был переведен на должность младшего командира. В том же 1930 году, без отрыва от работы, поступил на курсы шоферов, которые окончил в сентябре, получив права шофера третьего класса. В октябре 1930 года был зачислен в пожарно-техническую школу при Магнитострое, которую закончил в октябре 1931 года. Вскоре получил назначение на должность начальника отдельного караула (средний командующий состав пожарной охраны - Авт.) при Магнитострое, где работал до 1932 года, когда был откомандирован учиться в город Ленинград, в школу имени Куйбышева, которую окончил в 1933 году. Во время учебы принят в члены ВКП (б) После окончания школы был направлен на работу в город Магнитогорск, где с 1933 по 1935 работал средним командиром, а с 1935 по 1939 г. г. на разных должностях старших командиров пожарной охраны при Магнитострое. В 1939 году был командирован в город Златоуст Челябинской области на должность начальника ОВПО НКВД К. 8 по противопожарной охране Златоустских заводов, где работал до 1942 года. В 1942 году меня командировали в город Челябинск, на должность начальника ОВПО НКВД К.9 по охране Кировского завода и заводов №№ 100, 8, 3. Шлифель-9, Кирпичного. Работал в этой должности до 1947 года. После чего был командирован на спецобъект «Челябинск-40», на должность начальника ОВПО МВД К.10. В декабре 1947 года данное подразделение было реорганизовано в пожарный батальон с подчинением войсковой части МВД СССР. В это время меня назначили помощником командира полка по пожарно-технической части. В последующем 1948 году пожарная охрана при войсковой части МВД была реорганизована в отдел пожарной охраны МВД СССР. В период реорганизации я был назначен на должность начальника ОПО, где и проработал до 1950 года. С 1 января вышеуказанного года я сдал дела прибывшему на мою должность начальнику, но был временно задержан с зачислением меня в резерв Главного управления пожарной охраны МВД СССР. С моего согласия, был временно зачислен на должность заместителя начальника отдела пожарной охраны, с сохранением мне оклада начальника ОПО. Это вызывалось необходимостью ознакомить вновь назначенного начальника ОПО с охраняемыми объектами, ввиду сложности технологического процесса на них. В должности заместителя не работал. После выполнения этой задачи, с 1 августа 1950 года, был назначен на должность начальника ОПО УМВД Брянской области, где и работаю в настоящее время».

Хотелось бы завершить наш рассказ на доброй, оптимистичной ноте, но не получается. Ведь по самому простому счету мы даже не располагаем сведениями о том, как протекала и сложилась служебная карьера А. Н. Ворошилова на Брянщине. После личных просьб и официальных запросов мы получили от группы специальных фондов отделения оперативного учета и специальных фондов информационного Центра УМВД России по Брянской области несколько копий архивных документов из личного дела майора Ворошилова. Но из них о брянском периоде его службы никаких данных почерпнуть невозможно. Их просто там не оказалось. Попытка прояснить ситуацию у знающих людей в Брянске, Москве, Челябинске также успехом не увенчалась. Известно только, что в марте 1952 года Андрей Никитович был удостоен благодарности. Как говорилось в соответствующем приказе по УМВД Брянской области «за достигнутые успехи в боевой и политической подготовке и оргмассовой профилактической работе». Конечно, по сравнению с прежними его заслугами, перечисленными нами выше, это более чем скромно, хотя, возглавляя и пожарную охрану Брянщины, он стремился вложить в ее развитие и успешное функционирование все свои силы и опыт. До конца 1953 года точно. Это подтверждает публикуемая нами сегодня впервые фотография, размещенная на одной из экспозиций исторического зала Центра общественных связей ГУ МЧС России по Брянской области. Это коллективное фото офицерского состава отдела пожарной охраны УМВД Брянской области. В центре ее руководитель А. Н. Ворошилов. Снимок сделан, судя по надписи, в городе Брянске 4 декабря 1953 года. Последняя же подпись Андрея Никитовича, как начальника ОПО, значится на приказе от 24 февраля 1954 года. Иными словами, в то самое время, когда назвать общественно-политическую обстановку в стране стабильной было никак нельзя. После смерти вождя народов на политическом Олимпе резко обострилась борьба за власть. Приемы, методы, средства которые использовали во властных структурах, давали о себе знать в низах. Как в известной народной мудрости, паны дрались, а у холопов чубы трещали. Видимо, повсеместно началась проверка на лояльность, после чего не угодных убирали. Вот под эти жернова, скорее всего, и угодил однофамилец красного маршала, меткого стрелка. Причислять его к шпионам и врагам народа не имея фактов, язык не поворачивается. Бывший член ВКП (б) с 1932 года, он всего себя отдавал служению делу партии. За все время имел лишь только одно партийное взыскание—выговор, вынесенный в страшном 1941 году. Просто довелось нашему герою жить и служить во времена великих свершений и чудес, когда пошел на работу и исчез. С данной версией соглашались многие наши собеседники, люди уважаемые, отдавшие не один год службе в пожарной охране. Они также намекнули, что арестован Андрей Никитович был по политическим мотивам. А когда оперативные сотрудники УМГБ пришли его арестовать… Но это уже, наверное, из области слухов и домыслов. Что было дальше в его судьбе, лагерь или более страшное - приходится только гадать. По свидетельству заслуженного ветерана пожарной охраны, представителя династии офицеров органов внутренних дел, полковника внутренней службы в отставке, Г.П.Богатырева, семья Ворошиловых жила в одном из милицейских домов, недалеко от здания нынешнего УМВД. Так вот ему довелось играть во дворе, более того, дружить единственным их сыном, со своим сверстником Левой Ворошиловым. И Георгий Павлович вспомнил, что в пятидесятые годы, перед отъездом в неизвестном направлении, товарищ жил только с матерью Марией Емельяновной. Почему? Об этом, по словам нашего собеседника, никто ничего не говорил ни дома, ни на улице. Нет имени Андрея Никитовича и в списках жертв политических репрессий. Не удалось нам найти следов и Ворошилова Льва Андреевича. По всему выходит обращение к судьбе нашего коллеги и человека породило больше вопросов, чем ответов. Потому будем очень благодарны, если кто-то из читателей откликнется и сумеет пролить маленькую толику света на случившееся более шести десятилетий назад.

Александр Родкин